Александр Садыков: Больная Россия исполнена святости

Материал из EniseyName.

Перейти к: навигация, поиск

«Многие из молодежи, кто катался на мопедах, на мотоциклах, видели меня идущим по дороге с иконой Господа Вседержителя на груди и с посохом. Когда я увидел идущую мне навстречу толпу парней, всё понял, успел прижать икону к себе так, чтобы ее не повредили. Больше всего боялся, что они у меня разобьют ее. Меня оскорбляли, требовали платить дань за то, что я прохожу по их земле, в меня плевали, потом стали бить. Тогда и выбили зубы. Уже лежа на земле, я услышал крик: «Руки заверни ему, руки! Неси палку раскаленную!» Жгли колено, и какое-то время держали эту палку, не отнимая. Я кричал, конечно… Вот здесь, на этом месте ноги, теперь яма. Это случилось, когда я шел по Татарии...»

Это не кадр из очередного фильма ужасов, а эпизод из жизни красноярца Александра Сергеевича Садыкова. Он шёл тогда по пешком из Красноярска в храм Христа Спасителя, в Москву, посвятив этот переход 2000-летию Рождества Христова. В 1992 году было у Александра Сергеевича пешее путешествие из Красноярска до Троице-Сергиевой лавры, что находится в Сергиевом Посаде под Москвою. В новом путешествии , которое Садыков предпринял в 2000 году, отправившись 21 июля из Красноярска на Соловки, его жестоко изобьют и изувечат уже на территории Карелии. Но странник из Красноярска готов платить самой большой болью за радость паломничества по святым местам, именно пешего паломничества, как то было в старину. Почти два года длилось последнее странствие Садыкова по святым местам России. И вот он дома.

– Александр Сергеевич, сейчас, уже дома, какие встречи вспоминаются чаще других?

– Больше всего вспоминается матушка Варвара. Она строит Ачаирский монастырь в лесу под Омском. Это была уже третья наша встреча, мой путь всегда пролегает через её обитель. К ней туда очень часто приезжает владыка Омский и Тарский митрополит Феодосий, приезжают люди не только из Омской области, но и из других областей, привозят, кто что может и доски, кирпичи… Она – заслуженная учительница России, была директором одной из средних школ Омска, оставила всё, сыновей своих, внуков и ушла в лес строить монашескую обитель. Живёт там в лесу без всякого страха, когда отдыхает неизвестно, трудится и днём, и ночью. Ей уже за 80 лет, высокая, худая и жилистая, трудится во славу Божию и даже меня опережает. Мы с ней и мусор убирали, и дрова пилили, и кирпич укладывали. Там неподалеку от неё построили автостоянку, и водители, увидев её стройку, тоже стараются ей чем-то помочь. Так и поднимается в лесу обитель Варвары Великомученицы. Думаю, что так ее и назовут.

А в Свято-Никольском монастыре поселка Кулачье той же Омской области мне отец Николай вручил образ новомученика российского архиепископа Омского и Тарского Сильвестра и поручил пронести его икону по святым местам до Соловецких островов, где и был замучен омский владыка в годы советской власти. Я смог донести её до Валаамского Спасо-Преображенского монастыря, откуда узников отправляли на Соловки. Сибиряки – радушный народ. И духовные подношения делали и простые подарки дарили. Подарили мне в Омской области прямо на дороге женскую статуэтку с надписью: “Добро пожаловать в Омск!” Смотрю: бежит мне навстречу женщина, что-то кричит. Оказалось, издалека глянула она на дорогу, а у меня на груди икона – Господь Вседержитель под стеклом. И видать, солнечный луч упал на стекло, отразился и с большого расстояния эту женщину осветил. Она бегом мне навстречу, со слезами приложилась к иконе, потом – к посоху. Стала прикладываться к моим сапогам, да я воспротивился: недостоин я того. Прошла она вместе со мной крестным ходом немного и отдала мне эту статуэтку с пожеланием новых встреч.

– Кстати, о сапогах, Александр Сергеевич. В прошлые путешествия вы по 7-8 пар солдатских сапог истаптывали, а тут путешествие растянулось на два года…

– А сапог истоптал всего две пары. Потому что очень крепкие сапоги подарил мне в Кургане летчик, полковник в отставке, Леонид его зовут. В его сапогах и дошёл я до Белого моря.

– А как же вы с ним встретились?

– В храме. Я коллекционирую церковные значки, у меня их уже более 300, зашёл купить на память. И уже выходил, как он меня остановил. Когда я прикладывался к кресту, он, как человек военный, обратил внимание на солдатские мои сапоги, которые были уже в плачевном состоянии, пригласил к себе домой и отдал мне свои офицерские сапоги.

– Считай, возвёл вас в офицерский ранг.

– Познакомился я с друзьями его, все они люди военные, и верующие. А путешественник Ефремов подарил мне новый рюкзак, первый мой волки разодрали. Знаете есть такие рюкзаки облегченные? Шел я в монастырь и он туда же направлялся, заинтересовался, почему это у меня такой рюкзак, я ему и рассказал, что волки его разодрали.

– Это тот, которым вас экипировали ваши красноярские спонсоры из “Рок Пиларса? Как же это случилось?

– В лесу окружила стая. Не помню, как взобрался на дерево. А они встали вокруг, крупные такие, штук 60. Глаза горят. Вначале я и дара молитвы лишился. Потом пришел в себя, стал молиться, и будто в пустоту, нет мне ответа. Понимаю, что это Господь меня испытывает, взываю и опять пустота.

– А как вы чувствуете, что молитва услышана?

– А тепло приходит и спокойствие в душу. Только через несколько часов я почувствовал, что услышан. И страх ушел. А волки разодрали рюкзак, что-то там даже съели и разошлись. Мне в Москве архимандрит Марк посоветовал свои вещи передать в музей, сапоги, рюкзак, потому что они прошли святые места.

– У мощей каких прославленных русских святых вам удалось побывать?

– Был и у Сергия Радонежского, и у Серафима Саровского, и у мощей святого своего покровителя князя Александра Невского в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге, встречался там с семинаристами. Под Петербургом посещал святые нетленные мощи Александра Свирского, им уже более 500 лет, но правая рука и нога открыты для прикосновения, когда я к ним прикладывался, то ощущал тепло.

Очень промыслительно всё получилось на Урале. В конце ноября 2000 года я уже был в Челябинске, где меня тепло приняли в кафедральном соборе Симеона Верхотурского, как раз за месяц до празднования памяти этого святого праведника, который широко почитается и у нас в Сибири. Дальше у меня дорога была на Златоуст, но владыка Челябинский и Златоустовский митрополит Иов меня немного отклонил от моего пути, и я направился в Екатеринбург. За месяц дошёл до него и оказался у мощей праведного Симеона Верхотурского как раз 31 декабря – к его празднику.

Верхотурский монастырь находится в 50 километрах от Нижнего Тагила. В годы советской власти это святое место превратили в зону НКВД для малолеток. Малолеток заставляли соскребать со стен росписи, образы Господа и его святых. А кто из ребятишек не мог этого делать по болезни, тех бросали прямо на съедение крысам. Я был в музее, фотографии остались, документы, экспонаты…

Была там у меня в Верхотурье неожиданная встреча с иеромонахом Филиппом. Я его знал с Сергиева Посада. Отец Филипп меня сразу узнал. Теперь он уже архиерей. Мне в этом паломничестве как-то везло на встречи с владыками. Я дошел до Сергиева Посада и оказался в Троице-Сергиевой лавре у мощей Сергия Радонежского в мае 2001 года. А там как раз проводились Богословские чтения, на которые съехались все владыки, с некоторыми я уже встречался, когда проходил по территориям их епархий. И, конечно же, с радостью встретил нашего владыку – архиепископа Красноярского и Енисейского Антония, с благословения которого и совершал я это паломничество.

У меня от него и от почти от всех владык есть сопроводительные письма. Я не ожидал встречи с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, но и она состоялась в Сергиевом Посаде. Он меня помнит по прошлым моим путешествиям, подошел ко мне, расспрашивал: как ваш путь, как ваше здоровье? Потом у нас была ещё короткая встреча в Свято Даниловом монастыре в Москве.

– Александр Сергеевич, Сергиев Посад – это ваша родина, недалеко от него прошло ваше детдомовское детство, ваша первая встреча с первым святым – Сергием Радонежским. Куда бы вы ни шли в очередном путешествии, вы всегда идете к нему, к его мощам, как идут к могиле родного отца. У вас и отчество-то Сергеевич.

– Да, я вырос в детдоме села Хомяково. И до сих пор меня гложет чувство вины от того что….. (см. запись) После Сергия Радонежского произошла у меня встреча с матушкой Сергией – настоятельницей знаменитого Дивеевского монастыря, где лежат мощи прославленного русского святого Серафима Саровского. Митрополит Кирилл благословил меня пройти сначала до Арзамаса. Там есть красивые храмы, такие большие, ощущение, что храм больше города. И есть один из знаменитых – выездной собор Сергия Радонежского. Вот как раз матушка Сергия с сёстрами и строят его. Там, на Сергиевом храме, вместе с дивеевскими сёстрами, я и трудился больше недели маляром, работал на самом верху, где хоры. Начинали они с нуля, теперь уже осталось только купол построить. В Дивеево построили гостиницу для паломников. Там я и остановился. К батюшке Серафиму, а он лежит в Свято-Троицком соборе, в первую очередь пошёл, но не сразу приложился к святым мощам, ибо грешен я и не достоин дотронуться до такой святыни. Только после исповеди и причастия прикоснулся к его святости. Батюшка при жизни всех сухариками угощал, и меня угостили Серафимовыми сухариками из чугуночка. Я их привёз собой и вас прошу испробовать.

– Спасибо… Мне кажется, ими никогда не наешься досыта, ел бы и ел бы всё время.

– Из Дивеева я привез в дар нашим монастырям ещё и немножко святой земли с канавки, по которой прошла по преданию сама Пресвятая Богородица. Матушка Сергия попросила пронести на Валаам икону “Утоли моя печали” и благословила пойти через город Саров. Это место молитвенного подвига батюшки Серафима и место первоначального его упокоения. И пошёл я с иконой, с посохом…

– Саров – это же родина водородной бомбы, город, который числился до недавнего времени как номерной Арзамас! Как же вас пропустили!

– Не знаю, почему, но военизированная охрана не осмелилась задержать, пропустила без всякого пропуска. Я так же проходил и пограничные кордоны России с Казахстаном. Наверное, настолько великая сила идёт от святых образов. Они меня и спасали в дороге.

Из Петрозаводска местный владыка благословил меня пройти Долиной смерти. Это 180 километров от Петрозаводска до Сортавала. Долиной смерти называется дорога старая, крутая. И не случайно. Когда идет снег, высокая влажность, и мороз, часто случаются аварии, много водителей разбилось на этой дороге. Населенных вдоль дороги пунктов почти нет. Идти зимой очень трудно. Ещё на подступах к Карелии я получил болезнь – мениск в колене. Там стала накапливаться жидкость, в первом же населённом пункте мне её откачали, но она снова стала прибывать. Поэтому я шёл две недели через эту Долину смерти. Когда я вышел из Красноярска, я давал по 30 километров в день, а тут смог проходить только по 15 километров. Очень много волков встречал. Но не знал, что за стая меня ждёт впереди.

Дорога была уже почти пройдена, я торопился на Валаам. Но не успел выйти из Долины смерти, как встретила меня стая хулиганов, человек девять. Они меня жестоко избили. Как потом выяснилось, сломали два ребра, нос, зубы выбили… Но икону Господа Вседержителя не отобрали, я её прижал к груди руками и не отпускал и другие иконы оставили. Забрали два свитера, консервы. По этой дороге редко-редко проскакивали машины. А тут водитель останавливается, ехать с ним я отказался. Но он сообщил ГАИ, навстречу выехала милиция и “скорая помощь”. Первая помощь мне была оказана, но я отказался с ними ехать, не захотел нарушать обет данный себе, хотел дойти пешком. До города не так уж далеко было.

– Самое интересное, Александр Сергеевич, что этот старинный город, основанный на берегу Ладожского озера в 1617 году, назывался до революции Сердоболем. Боль-то какую вам пришлось там вынести. И душевную, и физическую…

– И сейчас мне ещё трудно сидеть, хотя случилось это в начале января нынешнего года. Дней 10 я полежал в больнице, там всё платное, денег у меня нет. Пошел в местный храм, рассказал всё отцу Андриану. До Валаамского монастыря оставалось всего 40 километров, один раз в неделю летит туда вертолет, а билет стоит 300 рублей. Коммерция есть коммерция, никто бесплатно не повезёт. Идти пешком по Ладоге батюшка меня не благословил, торосы там страшные, это все равно что идти на самоубийство, помог купить билет на вертолёт.

– Более 600 лет назад основали новгородцы на острове Валаам монастырь. И шведы его разоряли, и финны, и большевики, а он всё-таки устоял, что вы увидели в первую очередь, когда ступили на эту святую землю?

– В первую очередь я увидел поселок, от которого до монастыря надо идти ещё километра полтора. Поразили меня местные жители странного такого воображения, увидев меня, они сразу же стали просить хлеба. Потом выяснилось, что это алкоголики. Спились люди. Их там в храме подкармливают, они делают мелкую работу, а выселяться с острова не хотят, хотя для них построили дома двух-трехэтажные в городе. Но, слава Богу, они показали дорогу до Валаамского монастыря.

Там я работал по силе возможности, исповедался, причастился, приложился к святым мощам Сергия и Германа Валаамских. И когда я пришел к местному владыке, показал иконы, которые мне поручили донести до Соловецких островов. Он меня не благословил добираться до самих Соловков, а благословил передать всё в Соловецкое подворье. Это снова надо было идти на Петрозаводск.

Проходя этот путь, я уже знал от монахов, что там есть два старых барака, куда в годы советской власти очень много свозили неугодных. Сажали на баржу и в Белом море топили. А кого не успевали топить, рядом с бараками прямо расстреливали Там очень много снега, сооружена большая гора, вверху стоит поклонный крест, строится часовня, деревом пахнет, смолой…

Соловецкое подворье я покидал уже в марте. Грустно было расставаться со святынями, которые попросили меня передать в Соловки – с образом Божией Матери “Утоли моя печали”, с иконой новомученика Сильвестра, жизнь положившего за Христа как раз в этих местах. Они проделали со мной большой путь.

– Александр Сергеевич, вы прошли от Западной Сибири до западных рубежей страны, от Енисея до Белого моря, какой вы увидели Россию?

– Разной. Но мне в душу запало одно определение, которое дал маленький мальчишка, с виду лет пяти-шести. Когда я выходил из Коломны, мальчишка подошел ко мне в ранним утром, грязный, оборванный, бледный, глазки провалились и просит: “Дайте мне хлеба, есть хочу”. Хлеба ему дал, яиц, конфет, посидел с ним полчаса, поговорили. Сказал он мне, что живет в трубах. Что Боженька есть, он этого не понимает, не знает, крещеный или нет. И вдруг он мне говорит: «Надоела нам такая больная жизнь». Мальчик этот ответил за всех нас, что происходит сейчас: Россия больная… Был у меня крестик, надел я на него. Не знаю, имел ли право, но надел. Он со мной немного ещё и прошёл, держась за посох. Глазки его провалившиеся долго передо мной стояли… А душа болит и по сей день.

Но мне Господь послал утешение. В 40 километрах от Оренбурга в поселке Сарактаж встретился я со знакомым мне с прошлого паломничества настоятелем обители милосердия отцом Николаем Стремским, который усыновил около 50 детей, брошенных родителями. Трудятся они у него там, учатся в гимназии. У них прекрасный хор. Собранные во время концерта пожертвования идут на восстановление храма. Он открыл для мальчиков подготовительное училище, после которого они сразу же поступают на третий курс духовной семинарии.

Отец Николай совсем молодой, ещё собирается усыновлять ребятишек, ездит по детским приютам, берёт в основном маленьких, потому что легче с детства воспитывать в Духе Святом. Он их возит в Москву, поклониться святыням московским. Батюшка подарил мне три тома, это книги, написанные им о своей обители и о священниках оренбургских, замученных в годы Советской власти. Я у него в подворье поработал, с ребятишками встречался, рассказывал о своем паломничестве. Старую разрушенную церковь отец Николай разобрал и сейчас возводит по старому проекту большой храм Казанской Божией Матери. Вот вам пример тому, что в вере наше излечение и спасение от этой больной жизни.

– Александр Сергеевич, понимаю, что вы прошли не так давно почти 8000 километров пешком, получили увечья и говорить о новых маршрутах рановато. И все-таки, вы уже видите перед собой какие-то новые маршруты, новые дороги по Руси Святой?

– Появилась у меня одна задумка, связана она с именем нашего губернатора Александра Ивановича Лебедя. Было это на обратном пути, как раз на третий день Пасхи, когда при встрече мне владыка Оренбургский и Бузулукский Валентин со скорбью сообщил: “У вас там горе” и сказал о гибели Александра Ивановича и его спутников. У меня от неожиданности слёзы на глазах появились, такое я пережил потрясение. И владыка сильно сопереживал. Есть у меня замысел предпринять паломничество в память о Лебеде, болел он душой за народ, но на всё воля Божья. А пока слава Богу за всё!

Беседу вела Валентина МАЙСТРЕНКО

Личные инструменты