Зрячее сердце
Материал из EniseyName.
В книгу "Ванечка" вошли избранные произведения молодого красноярского писателя и священника, лауреата премии фонда имени В. П. Астафьева отца Виктора Теплицкого. Пишущий в разных жанрах, автор представлен здесь как поэт, драматург и прозаик.
С его творчеством я знаком более двадцати лет - с той поры, когда совсем еще юный Виктор Теплицкий был членом литературной студии "Дебют" при городском Дворце культуры, а я руководил этой студией. Ранние его стихи были чистыми, трогательными, но казались мне слишком уж наивными и даже банальными. А вот прозаические опыты сразу меня заинтересовали. Потом были служба в армии, принятие сана, выход первой книжки, Астафьевская премия. И вот - книга "Ванечка", со страниц которой предстает вполне зрелый автор с доброй милосердной душой и отзывчивым, но не слепым, а зрячим сердцем.
О спасительной силе христианства рассказывает лирическая притча "Цветок сирени". Отчаявшийся герой совсем уж решил свести счеты с жизнью, но тут "маленький крестообразный цветок сирени, медленно покачиваясь, упал в ладонь... Белый символ любви Создателя лег в руку так, будто всегда и был здесь, будто это некая точка опоры, на которой держится вся Вселенная..."
В стихотворном цикле "Качанье ветвей" православная русская душа как бы перекликается с традициями восточной поэзии, лаконичной и образной. Некоторые строчки запоминаются сразу и потом продолжают звучать как эхо: "Немая муза листопада, моя суровая сестра...", "На берегу мы - женщины, мужчины, а в море все становимся детьми..." Опыт поэта помогает и в прозе - это касается миниатюр "Звонок" и "Зоопарк", в которых лиризм переплетается с мягкой иронией. Перед нравственным выбором ставит автор персонажей мистической драмы "Королевское сердце", ленивые косные души которых растревожил бродячий певец. Как говорит Шут: "И время выбора настало - огромность неба иль кусочек сала..." А ведь перед таким выбором жизнь ставит каждого из нас.
О темных сторонах жизни и сумеречных закоулках человеческой души рассказывают "Палые листья (Этюды распада)". И завершается книга очень грустным, но не беспросветным рассказом "Ванечка". Гибель простого, беззащитного мужичка, сторожа-инвалида, павшего от рук пьяного грабителя, не вызывает отчаяния, ибо и тут автор не только рассказывает, но и показывает нам, что душа Ванечки бессмертна: "И, подходя к двери, не видел он (убийца - Э. Р.), как бесшумно поднялся Ванечка - легкий-легкий, огляделся, увидел себя, скрюченного на полу в луже крови, и как-то плавно двинулся вперед..." И мы понимаем, что это - не конец.
Это истинно христианская проза, но дух христианства тут растворен в тексте, в самой интонации, в добром, милосердном отношении к грешному человеку. Без пастырской позы, без навязчивого нравоучительства, без сентиментального сюсюканья - с трезвым пониманием человека, в душе которого "дьявол с Богом борются" (по словам Достоевского). Автор осознаёт и греховность, и слабость своих героев, но он верит в исцеляющий свет Добра. Не просто верит - он видит в их душах этот негасимый свет... даже если он, этот свет, лишь едва мерцает.
Писатель - в начале пути. И мне кажется, именно в прозе отец Виктор Теплицкий сможет наиболее полно выразить свое отношение к миру и к человеку.
Эдуард РУСАКОВ.
